Лев Николаевич
Толстой
Номер газеты
(1909 г.)
Государственное издательство
«Художественная литература»
Москва — 1936
Электронное издание осуществлено
в рамках краудсорсингового проекта
Организаторы проекта:
Государственный музей Л. Н. Толстого
Подготовлено на основе электронной копии 38-го тома
Полного собрания сочинений Л. Н. Толстого, предоставленной
Российской государственной библиотекой
Электронное издание
90-томного собрания сочинений Л. Н. Толстого
доступно на портале
Предисловие и редакционные пояснения к 38-му тому
Полного собрания сочинений Л. Н. Толстого можно прочитать
в настоящем издании
Предисловие к электронному изданию
Настоящее издание представляет собой электронную версию 90-томного собрания сочинений Льва Николаевича Толстого, вышедшего в свет в 1928—1958 гг. Это уникальное академическое издание, самое полное собрание наследия Л. Н. Толстого, давно стало библиографической редкостью. В 2006 году музей-усадьба «Ясная Поляна» в сотрудничестве с Российской государственной библиотекой и при поддержке фонда Э. Меллона и
В издании сохраняется орфография и пунктуация печатной версии 90-томного собрания сочинений Л. Н. Толстого.
Л. Н. Толстой
1909 г.
НОМЕРЪ ГАЗЕТЫ.
Было время, когда мой взглядъ на жизнь представлялся мнѣ самому чѣмъ-то исключительнымъ и мнѣ странно и страшно было выражать его, такъ онъ былъ несогласенъ со всѣмъ окружающимъ. Но въ послѣднее время я испытываю совершенно обратное: мнѣ странно и дико уже не мое пониманіе жизни, а то царствующее среди всего (страшно сказать) человѣчества устройство жизни, противоположное и разуму, и чувству, и самымъ простымъ матеріальнымъ выгодамъ, удобствамъ всѣхъ людей.
Впродолженіе десятковъ лѣтъ, съ разныхъ сторонъ пытался я выражать это противорѣчіе, эту безмысленность существующей жизни и, несмотря на очевидную тщету этихъ усилій, не могу не продолжать дѣлать то же самое.
Вчера, при чтеніи газеты, эта безсмысленность нашей жизни особенно ярко и живо поразила меня.
Въ первой статьѣ газеты говорится о томъ, что нѣсколько людей, называющихъ себя Австрійскимъ правительствомъ, желаютъ присоединить къ тому, что они называютъ Австрійской имперіей, нѣсколько милліоновъ людей; другія же, тоже неболшія количества людей, называющія себя — одни сербскимъ, другіе — турецкимъ, третьи — болгарскимъ правительствомъ, не желаютъ этого. И вотъ какъ тѣ нѣсколько людей, которые желаютъ этого присоединенія, такъ и тѣ, которые не желаютъ этого, хотятъ для того, чтобы разрѣшить несогласіе, заставить нѣсколько сотъ тысячъ людей разныхъ народностей итти убивать другъ друга, или, какъ предлагаютъ нѣкоторые, вмѣсто этого однимъ получить, а другимъ заплатить нѣсколько милліоновъ рублей, собранныхъ съ людей, живущихъ на земляхъ, называемыхъ Австріей, Сербіей, Болгаріей и Турціей. Небольшое же количество людей, называющихъ себя русскимъ правительствомъ, заявляетъ при этомъ, что они тоже пошлютъ десятки, а можетъ быть и сотни тысячъ людей убивать людей, повинующихся людямъ, называющимъ себя австрійскимъ или турецкимъ правительствами, если эти правительства не согласятся на предлагаемое русскимъ правительствомъ распредѣленіе земель.
Все это на французскомъ языкѣ въ самыхъ утонченныхъ формахъ, безъ упоминанія о тѣхъ приготовленіяхъ къ убійству, на которыхъ все это основано, передается черезъ посланниковъ отъ одного правительства къ другому, и печатается въ тысячахъ газетъ, и читается милліонами людей, находящими все это вполнѣ естественнымъ.
Такъ, въ газетѣ, которую я читаю, также, какъ и въ тысячахъ другихъ, съ серьезнѣйшимъ видомъ пишется о томъ,
Казалось бы ясно, что милліоны людей, т.-е. существъ, одаренныхъ разумомъ и нравственнымъ чувствомъ, не могутъ, не зная, зачѣмъ и для чего, съ готовностью на величайшія лишенія всего дорогого людямъ, итти убивать тѣхъ неизвѣстныхъ имъ людей, которыхъ велятъ имъ убивать недобрые люди, называемые правительствомъ, и что поэтому никакъ нельзя расчитывать на то, что все то, что рѣшатъ правительства съ своими дипломатами, такъ точно и совершится. Неудивительное дѣло: никто ни на минуту не сомнѣвается, что все, предрѣшенное этими людьми, такъ же вѣрно совершится, какъ и то, что если человѣкъ пошлетъ деньги въ мясную лавку для покупки говядины, то онъ навѣрно получитъ за свои деньги нужную ему говядину. И какъ для покупающего говядину вопросъ только въ томъ, сколько и какого сорта ему нужна говядина и сколько надо послать денегъ, такъ и для всѣхъ разсуждающихъ въ министерствахъ и газетахъ о присоединеніи Босніи и Герцеговины вопросъ только въ томъ, сколько людей надо приготовить къ убійству или уже послать убивать другъ друга и какихъ именно людей и въ какихъ соединеніяхъ.
Такова поразившая меня первая статья. Читаю вторую статью подъ заглавіемъ: «Работа и историческая преемственность».
Въ первой статьѣ шла рѣчь о распоряженіяхъ международныхъ, о томъ, какъ разныя правительства заставляютъ вслѣдствіе несогласія между собой повинующихся имъ людей убивать другъ друга для какихъ то чуждыхъ убивающимъ и убиваемымъ людямъ цѣлей; въ этой же статьѣ идетъ рѣчь уже не объ отношеніяхъ между собой разныхъ правительствъ, а объ отношеніяхъ нѣсколькихъ людей, тѣхъ, которые считаютъ себя въ настоящее время русскимъ правительствомъ и распоряжаются жизнью десятковъ милліоновъ, и тѣхъ тоже нѣсколькихъ людей, которые желали бы быть правительствомъ, и поэтому считаютъ всѣ распоряженія существующаго правительства нехорошими.
Такъ правительство, защищая себя, говоритъ, что «в настоя«щее время понятно только одно дѣленіе людей на группы: «тѣ, кто напрягаетъ свои усилія въ пользу роста и развитія «русской государственности, и тѣ, кто борется противъ ея «основъ». Авторъ же статьи газеты, возражая противъ этого, говоритъ, что «для того, чтобы можно было дѣйствовать въ «пользу роста и развитія русской
И — опять удивительное дѣло — и тѣ люди, которые считаютъ себя въ правѣ распоряжаться милліонами, и тѣ, которые хотятъ быть и надѣются, при своей не перестающей борьбѣ, стать на мѣсто первыхъ, также увѣрены въ томъ, что они могутъ распоряжаться жизнью
За этой статьей идетъ третья длинная статья «Конституціонный бюджетъ», въ которой разсуждается о томъ, сколько у каждаго человѣка, трудящагося для себя и своей семьи, слѣдуетъ ежегодно отнимать произведеній его труда, отдавая ихъ въ распоряженіе людей, называемыхъ правительствомъ. Казалось бы, очевидно то, что такъ какъ работаюіцимъ милліонамъ нѣтъ никакой не только надобности, но и повода отдавать произведенія своего труда людямъ, до сихъ поръ всегда употреблявшимъ эти деньги на самыя дурныя и безнравственныя дѣла: на изготовленіе орудій убійства, на тюрьмы, крѣпости, поставку водки, на развращеніе народа посредствомъ солда[тства] или ложной вѣры, то казалось бы, очевидно, что и не будетъ никакого бюджета, и нечего разсуждать о томъ, какъ собирать и употреблять его. Такъ казалось бы, а между тѣмъ правительственные люди, и тѣ, которые хотятъ быть правительствомъ, съ полной увѣренностыю въ томъ, что деньги эти будутъ въ ихъ рукахъ, разсуждаютъ о томъ, какъ побольше собрать ихъ и какъ распредѣлить ихъ между собой. И — удивительное дѣло — деньги эти собираются и распредѣляются; нуждающіеся же въ самомъ необходимомъ, часто голодные, трудящіеся люди отдаютъ свои сбереженія празднымъ, безумно-роскошествующимъ людямъ.
Слѣдуюіцая статья — «Вопросъ о государственныхъ преступленіяхъ на Московскомъ съѣздѣ криминалистовъ». Въ этой статьѣ описывается то, какъ собравшіеся въ Москвѣ люди разсуждали о томъ, по какимъ статьямъ можно лишать свободы, грабить (штрафы), мучить, убивать людей и по какимъ этого нельзя дѣлать; какъ лучше примѣнять эти статьи и т. п. Сначала представляется удивительнымъ, для чего эти люди, очевидно, несогласные съ правительствомъ и противные ему, не высказываютъ прямо того, что само собой представляется всякому неодуренному человѣку: что не говоря уже о христіанствѣ, которое будто бы мы исповѣдуемъ, съ какой бы то ни было самой низкой нравственной точки зрѣнія совершенно ясно, что никакой человѣкъ, во имя какихъ бы то ни было соображеній, не имѣетъ права и не долженъ ни грабить, ни мучить, ни лишать свободы, ни жизни другихъ людей. И потому, казалось бы, ясно, что собравшіеся люди, враждебные правительству, должны бы были прямо сказать то, что само собой разумѣется для всякаго неодуреннаго человѣка: то, что одинъ человѣкъ не можетъ насиловать другого, не можетъ потому, что если допустить, что могутъ быть такія соображенія, по которымъ одни люди могутъ насиловать другихъ, то всегда — какъ это и было и есть — найдутся такія соображенія, по которымъ другіе люди могутъ и будутъ употреблять насиліе и противъ тѣхъ, которые ихъ насиловали.
Но собравшіеся ученые люди не дѣлаютъ этого, а старательно приводятъ хитроумныя соображенія о томъ, какія «ужасныя послѣдствія происходятъ отъ отступленій по дѣламъ о политическихъ преступленіяхъ отъ общаго порядка судопроизводства»; о «необходимости изученія государственныхъ преступленій съ социологической точки зрѣнія»; о томъ, какъ «основная проблема все болѣе и болѣе развивалась на собраніи группы и все болѣе и болѣе становилась ясной невозможность ограничиться какими либо краткими тезисами по такому сложному вопросу».
И опять тоже удивленіе и недоумѣніе: почему то правительство, которое теперь дѣйствуетъ, или то, которое составится изъ тѣхъ людей, которые спорятъ съ нимъ въ надеждѣ самимъ стать правительствомъ, почему эти люди такъ несомнѣнно увѣрены, что тотъ народъ, который не знаетъ и знать не хочетъ эти всѣ 120, 117, и т. п. статьи, но, къ счастью, еще знаетъ другія статьи о томъ, что не надо дѣлать другому, чего не хочешь себѣ, что лучше простить не семь, а семью семь разъ, чѣмъ мстить, — почему народъ этотъ подчинится ихъ статьямъ, 120-й, 117-й и еще какой нибудь, и будетъ изъ повиновенія этимъ статьямъ совершать самъ надъ собою тѣ преступленiя всѣхъ законовъ — божескихъ и человѣческихъ, которыя предписываются ему. И что удивительнѣе всего это то, что народъ не только подчиняется всѣмъ этимъ статьямъ, но и въ положеніи солдатъ, стражниковъ, присяжныхъ, тюремщиковъ, палачей совершаетъ самъ надъ собой всѣ эти, противныя его совѣсти и исповѣдуемому имъ, признаваемому божескимъ, закону, преступленія.
Слѣдующая, пятая статья заключаетъ въ себѣ свѣдѣнія о томъ, какъ человѣкъ, называющійся русскимъ императоромъ, выразилъ желаніе о томъ, чтобы умершій, жившій въ Кронштадтѣ, добрый старичекъ былъ признанъ святымъ человѣкомъ, и какъ синодъ, т.-е. собраніе людей, которые вполнѣ увѣрены, что они имѣютъ право и возможность предписывать милліонамъ народа ту вѣру, которую они должны исповѣдывать, рѣшилъ всенародно праздновать годовщину смерти этого старичка съ тѣмъ, чтобы сдѣлать изъ трупа этого старичка предмет. народнаго поклоненія. Еще понятно, хотя и съ большимъ усиліемъ, — то, что люди могутъ быть такъ обмануты, чтобъ вѣрить, что они не столько люди, сколько подданные извѣстнаго государства, и во имя идола государства отступать отъ своихъ человѣческихъ обязанностей, какъ это дѣлается при принужденіи людей къ участію въ солдатствѣ и войнахъ. Можно понять и то, какъ люди могутъ быть доведены до того, чтобы отдавать на завѣдомо дурныя дѣла свои сбереженія, какъ это дѣлается при отбираніи податей. Какъ ни странно, но можно понять даже и то, какъ долгое и усиленное воспитаніе дурного чувства мести можетъ довести людей до того, что они подчиняются требованіямъ совершенія всякаго рода насилій, даже убійствъ надъ братьями, подъ предлогомъ наказанія. Но, казалось бы, невозможно уже заставить людей 20 вѣка, знающихъ Евангеліе, понимать превратно назначеніе своей жизни, вѣрить въ необходимость и благотворность идолопоклонническаго поклоненія неодушевленнымъ предметамъ.
Казалось бы, в этомъ то уже не могутъ люди-христіане подчиниться волѣ другихъ людей. А между тѣмъ, удивительное дѣло, для огромнаго большинства народа это непрестанно совершается, и человѣкъ, считающій себя царемъ, и всѣ его помощники, и тѣ самые лицемѣрные или заблудшіе люди, которые называютъ себя Синодомъ, Святѣйішимъ Синодомъ, вполнѣ увѣрены въ томъ, что всѣ ихъ распоряженія о празднованіи умершаго старичка, какъ святого, — будутъ также приняты всѣмъ народомъ, какъ были приняты всѣ ихъ прежніе обманы, ихъ мощи, иконы, чудеса.
И — удивительное дѣло — вмѣсто того, чтобы милліонамъ народа съ отвращеніемъ отнестись къ такимъ распоряженіямъ, они спокойно принимаются, освящаются древностью преданія и замѣняютъ для людей спасительныя истины извѣстнаго имъ христіанства и губятъ ихъ жизнь, отдавая ее и во всѣхъ другихъ отношеніяхъ во власть обманывающихъ.
Да, какъ ни ужасны всѣ тѣ обманы, подъ гнетомъ которыхъ страдаетъ человѣчество, этотъ наименѣе замѣчаемый людьми обманъ вѣры ужаснѣе всѣхъ. Ужасенъ онъ потому, что на этомъ обманѣ зиждутся всѣ другіе обманы, и всѣ вытекающія изъ нихъ бѣдствія.
Если спросишь себя: зачѣмъ люди разумные, добрые, по требованію чуждыхъ имъ людей идутъ въ войска, надѣваютъ мундиры, учатся убивать и идутъ убивать чуждыхъ имъ людей, хотя знаютъ, что человѣкъ долженъ не убивать, а любить всѣхъ людей. Зачѣмъ они отдаютъ чуждымъ людямъ, завѣдомо на дурныя дѣла свои сбереженія, когда считаютъ, что никто не имѣетъ права брать чужое. Зачѣмъ они идутъ въ суды и требуютъ наказаній и подчиняются наказаніямъ, зная, что никто не можетъ судить другого, и что человѣку свойственно не наказывать, а прощать брата? Зачѣмъ въ самомъ важномъ для души дѣлѣ: въ признаніи того, что свято, т.-е. высшее добро, и что не свято, т.-е. что зло, люди подчиняются требованіямъ чуждыхъ имъ людей?
На всѣ эти вопросы есть только одинъ отвѣтъ: все это только отъ того, что люди
Да, если властители людей, какъ въ Австріи, такъ и въ Россіи, Сербіи, Турціи, Болгаріи, безъ малѣйшаго сомнѣнія и колебанія расчитываютъ на то, что всѣ эти милліоны людей безпрекословно исполнятъ все то, что отъ нихъ потребуется, и отдадутъ свои сбереженія и сами пойдутъ убивать, кого имъ велятъ, и будутъ запирать, казнить людей по волѣ властвующихъ, и будутъ считать истиной то, что имъ предпишутъ въ синодахъ, консисторіяхъ, академіяхъ и университетахъ, то происходитъ это только отъ того, что люди эти потеряли сознаніе своего духовнаго «я», сознаніе своего человѣческаго достоинства. Вѣдь стоитъ только людямъ вспомнить о томъ, кто они, и перестать вѣрить обманщикамъ, съ дѣтства, а потомъ и въ полномъ возрастѣ, внушающимъ ложныя ученія церкви, науки, государства, отечества, а признать за единую несомнѣнную истину, вложенное въ сердце каждаго человѣка, сознаніе добра и зла, просто и ясно выраженное во всѣхъ великихъ ученіяхъ и съ особенной ясностью въ христіанствѣ, и тотчасъ же сами собой прекратятся всѣ тѣ бѣдствія, отъ которыхъ такъ страдаютъ теперь люди нашего времени и на которыя такъ безпомощно жалуются. Страданія эти становятся слишкомъ велики и обманы слишкомъ явны для того, чтобы могло продолжаться то ужасное положеніе, въ которомъ живутъ теперь люди. Люди все больше и больше опоминаются, пробуждаются отъ жизни, похожей на безумное сновидѣніе, къ простой разумной дѣйствительности, и начавшееся пробужденіе это не можетъ не совершиться.
22 Февраля 1909 г.
Ясная Поляна.
Комментарии Б. М. Эйхенбаума
НОМЕР ГАЗЕТЫ.
Еще в 1888 г. в Дневнике Толстого (от 24 ноября) записан следующий замысел: «Да, утром хотел писать
Толстой начал писать задуманную статью, повидимому, 21 января 1909 г. Материалом для обзора он выбрал газету «Слово» 1909 г., № 680 (от 16 (29) января). В ГТМ сохранился тот самый экземпляр этого номера, который был прочитан Толстым. На нем имеются пометки рукой Толстого (карандашом и чернилами). В передовой статье отмечены два места, которые процитированы Толстым (о Болгарии); в статье «Работа и историческая преемственность» (стр. 2) отмечены: заглавие (цыфрой 1), цитата «в настоящее время понятно только» (цыфрой 2, приводится Толстым в его статье) и конец (цыфрой 3); в статье «Конституционный бюджет» (подпись — Вл. Жуковский) отмечено заглавие (цыфрой 4); в статье «Вопрос о государственных преступлениях на Московском съезде криминалистов» (подпись — П. И. Люблинский) отмечены заглавие (цыфрой 5) и кусок, который процитирован Толстым: в отделе «По телеграфу» (стр. 3) отмечена телеграмма из Киева (о проекте женского университета); на стр. 4 отмечены сообщения о поминовении о. Иоанна Кронштадтского («В синоде») — см. в статье Толстого; на стр. 5 отчеркнута статья «Земства и внешкольное образование» (подпись — Вас. Г.; там же, в отделе «Судебная хроника», отмечено сообщение о смертных казнях за уголовные преступления («Семь смертных казней»). Сверху на экземпляре газеты написано рукой Н. Н. Гусева:
Работа над статьей шла в течение января и февраля 1909 г. 18 февраля в Дневнике записано: «Поправлял «Слово», и все нехорошо». 19 февраля: „Поправил «Непонятное»“. 20 февраля: «Едва ли буду в состоянии писать художественное. Поправил Номер газеты — нехорошо». По рукописям видно, что работа закончилась 22 февраля.
Статья эта при жизни Толстого не была напечатана, и появилась впервые в 12-м издании «Сочинений Л. Н. Толстого», 1911 г., т. XIX, стр. 751 — 759. Печатаем статью по последней копии (№ 5), просмотренной и подписанной автором.
Необходимо отметить, что статья эта вошла целиком (с небольшими изменениями) в другую статью Толстого — «О безумии» (1910 г., см. в настоящем томе), образовав в ней главу VI.
В Рукописном отделении ГТМ (папка 119 № 4 и папка 124 № 2) хранятся следующие рукописи статьи «Номер газеты»:
№ 1. Машинописная копия, совершенно переработанная и дописанная Толстым. 16 листов разной бумаги, из которых лл. 1—3, 5—7, 10—12 машинопись, переделанная и дополненная Толстым, а остальные листы — автографы (вставки и дополнения). Пагинация рукой Толстого: 1—5 и 7—15. Заглавия нет. Начало вычеркнуто:
«Мое совершенно различное пониманіе жизни отъ пониманія ея большинствомъ людей, общее только самому малому числу людей, и съ годами — все болѣе и болѣе утверждающееся и усиливающееся.
Далее следует:
«Было время, когда мой взгляд на жизнь» и т. д.
На обложке рукой H. Н. Гусева (карандашом): «(По поводу газетных статей). 22/I 09».
№ 2. Машинописная копия с № 1, 22 листа (4° и срезки) с машинописной пагинацией: 1—21. В тексте есть поправки рукой Толстого и исправления погрешностей рукой H. Н. Гусева. Над текстом — заглавие рукой H. Н. Гусева (карандашом): «Номер газеты». Под текстом той же рукой дата: «Январь 1909».
№ 3. Машинописная копия с № 2, 13 листов папиросной бумаги («ремингтон»). Есть небольшое количество поправок рукой Толстого (исправления погрешностей сделаны рукой H. Н. Гусева). Текст полный. Над текстом — заглавие рукой H. Н. Гусева (карандашом): «Номер газеты».
№ 4. Остатки копии на папиросной бумаге («ремингтон») — 23 листа разной величины (большинство — срезки), с поправками рукой Толстого. Эти остатки образовались в результате подготовки нового экземпляра (см. следующий номер).
№ 5. Машинописная копия. 20 листов папиросной бумаги («ремингтон»). Полный текст, составленный частью из переклеенных срезков копии № 4, частью из листов новой копии с № 3. На первом листе рукой Толстого заглавие: «Номер Газеты». На л. 17, под текстом, рукой Толстого: «Лев Толстой. 1909, 22 Февр.».
Листы 18—20 повторные копии (с новой переработкой) с некоторых листов этой же копии.
ПРЕДИСЛОВИЕ К ТРИДЦАТЬ ВОСЬМОМУ ТОМУ.
В состав тридцать восьмого тома входят последние произведения Толстого, написанные им в 1909—1910 гг. Том заканчивается статьей «Действительное средство», над которой Толстой работал уже после ухода из Ясной поляны — в Оптиной пустыни, за несколько дней до своей смерти (последняя дата — 29 октября 1910 г.).
В настоящий том входят как художественные, так и теоретические произведения Толстого. Художественные произведения были опубликованы после смерти Толстого (в России — в издании A. Л. Толстой, с цензурными купюрами, за границей — в издательстве «Свободное слово» (издатель И. Ладыжников) полностью) — за исключением очерков «Благодарная почва» и «Три дня в деревне», которые появились в печати еще при жизни Толстого. Проверка этих произведений по сохранившимся автографам привела к исправлению многочисленных ошибок, сделанных переписчиками и не замеченных Толстым (см., например, финал комедии «От ней все качества»). Рассказ «Ходынка» печатался до сих пор без последних заключительных строк, автограф которых только теперь был найден в другой рукописи. Среди вариантов, относящихся к произведениям этого отдела, особого внимания заслуживают варианты комедии «От ней все качества», не только дающие картину сложной работы Толстого, но и дополняющие текст комедии очень существенными и интересными деталями.
Что касается статей и статей-писем, входящих во второй отдел тома, то некоторые из них появляются здесь впервые: «О Вехах», «О ругательных письмах», «По поводу статьи Струве», «Письмо в «Русь» с ругательными письмами», «О безумии» и «О социализме». Одни из этих статей не были посланы в печать потому, что Толстой считал их слишком резкими или ненужными, другие остались незаконченными. Остальные статьи печатались частью еще при жизни Толстого, частью — после его смерти (в заграничных изданиях и в 12-м издании сочинений Толстого, 1911 г.). В этих статьях содержатся отклики на все главные события общественной жизни 1909—1910 гг., но особое внимание уделено в них двум темам: вопросу о «неизбежном перевороте», который должен произойти в современном цивилизованном мире (а в связи с этим — вопросу о государстве), и вопросу об интеллигенции, науке, воспитании и пр. Здесь Толстой подводит итоги своим давнишним мыслям, теориям и взглядам. Характерно, что многие из этих статей являются ответами на полученные Толстым письма: отвечая авторам этих писем, Толстой выходил за пределы обыкновенного частного письма и превращал ответ в статью, предназначенную для печати. Таковы, например, статьи: «Письмо революционеру» (Вруцевичу), «Письмо студенту о праве» (Крутику), «О воспитании» (В. Ф. Булгакову), «О науке» (крестьянину Ф. А. Абрамову), «Ответ польской женщине» (имя адресата неизвестно), «О безумии» (выросло из ответа на письмо Р. С. Лабковской). Остальные статьи были вызваны газетными сообщениями, журнальными статьями, книгами, приглашениями на съезды, посещениями корреспондентов и разными событиями этих лет. Отметим, наконец, что в последние годы жизни Толстой неоднократно получал анонимные ругательные письма, наполненные проклятиями и угрозами за его «революционное» и антицерковное учение. Он собирался ответить на них письмом в газеты, но, написав, признал такое выступление излишним.
Ряд подробностей и фактических данных, относящихся к истории писания Толстым входящих в этот том произведений, сообщили H. Н. Гусев, Н. С. Родионов и К. С. Шохор-Троцкий.
Указатель собственных имен составлен М. М. Чистяковой.
РЕДАКЦИОННЫЕ ПОЯСНЕНИЯ К ТРИДЦАТЬ ВОСЬМОМУ ТОМУ.
Тексты произведений, печатавшихся при жизни Толстого, а также тексты посмертных художественных произведений, печатаются по новой орфографии, но с воспроизведением больших букв во всех, без каких-либо исключений, случаях, когда в воспроизводимом тексте Толстого стоит большая буква, и начертаний до-гротовской орфографии в тех случаях, когда эти начертания отражают произношение Толстого и лиц его круга («брычка», «цаловать»).
При воспроизведении текстов статей и незаконченных черновых редакций и вариантов художественных произведений, не печатавшихся при жизни Толстого, соблюдаются следующие правила.
Текст воспроизводится с соблюдением всех особенноотей правописания, которое не унифицируется, т. е. в случаях различного написания одного и того же слова все эти различия воспроизводятся («этаго» и «этого», «тетенька» и «тетинька»).
Слова, не написанные явно по рассеянности, вводятся в прямых скобках, без всякой оговорки.
В местоимении «что» над «о» ставится знак ударения в тех случаях, когда без этого было бы затруднено понимание. Это ударение не оговаривается в сноске.
Ударения (в «что» и других словах), поставленные самим Толстым, воспроизводятся, и это оговаривается в сноске.
Неполно написанные конечные буквы (как, напр., крючок вниз вместо конечного «ъ» или конечных букв «ся» в глагольных формах) воспроизводятся полностью без каких-либо обозначений и оговорок.
Условные сокращения (т. н. абревиатуры») типа «кый» вместо «который», и слова, написанные неполностью, воспроизводятся полностью, причем дополняемые буквы ставятся в прямых скобках: «к[отор]ый», «т[акъ] к[акъ]» — лишь в тех случаях, когда редактор сомневается в чтении.
Слитное написание слов, объясняемое лишь тем, что слова для экономии времени и сил писались без отрыва пера от бумаги, не воспроизводится.
Описки (пропуски букв, перестановки букв, замены одной буквы другой) не воспроизводятся и не оговариваются в сносках, кроме тех случаев, когда редактор сомневается, является ли данное написание опиской.
Слова, написанные явно по рассеянности дважды, воспроизводятся один раз, но это оговаривается в сноске.
После слов, в чтении которых редактор сомневается, ставится знак вопроса в прямых скобках: [?]
На месте не поддающихся прочтению слов ставится: [1 неразобр.] [2 неразобр.], где цыфры обозначают количество неразобранных слов.
Из зачеркнутого в рукописи воспроизводится (в сноске) лишь то, что редактор признает важным в том или другом отношении.
Незачеркнутое явно по рассеянности (или зачеркнутое сухим пером) рассматривается как зачеркнутое и не оговаривается.
Более или менее значительные по размерам места (абзац или несколько абзацев, глава или главы), перечеркнутые одной чертой или двумя чертами крест-на-крест и т. п., воспроизводятся не в сноске, а в самом тексте, и ставятся в ломаных < > скобках; но в отдельных случаях допускается воспроизведение в ломаных скобках в тексте, а не в сноске, и одного или нескольких зачеркнутых слов.
Написанное Толстым в скобках воспроизводится в круглых скобках. Подчеркнутое воспроизводится курсивом, дважды подчеркнутое — курсивом с оговоркой в сноске.
В отношении пунктуации соблюдаются следующие правила: 1) воспроизводятся все точки, знаки восклицательные и вопросительные, тире, двоеточия и многоточия (кроме случаев явно ошибочного написания); 2) из запятых воспроизводятся лишь поставленные согласно с общепринятой пунктуацией; 3) ставятся все знаки препинания в тех местах, где они отсутствуют с точки зрения общепринятой пунктуации, причем отсутствующие тире, двоеточия, кавычки и точки ставятся в самых редких случаях.
При воспроизведении многоточий Толстого ставится столько же точек, сколько стоит у Толстого.
Воспроизводятся все абзацы. Делаются отсутствующие в диалогах абзацы без оговорки в сноске, а в других, самых редких случаях — с оговоркой в сноске: Абзац редактора.
Примечания и переводы иностранных слов и выражений, принадлежащие Толстому и печатаемые в сносках (внизу страницы), печатаются (петитом) без скобок.
Переводы иностранных слов и выражений, принадлежащие редактору, печатаются в прямых скобках.
Пометы: *, **, ***, **** в оглавлении томов, на шмуц-титулах и в тексте, как при названиях произведений, так и при номерах вариантов, означают: * — что печатается впервые, ** — что напечатано после смерти Толстого, *** — что не вошло ни в одно собрание сочинений Толстого и **** — что ранее печаталось со значительными сокращениями и искажениями текста.
Иллюстрации.
Фототипия с фотографического портрета Толстого 1909 г. (размер подлинника) между XI и 1 стр. стр.