Конец века

Отзывы (2)

Другие варианты названия: «Силоамская башня», «Силоамская купель», «Свободы и свобода».

Том юбилейного 90-томного собрания сочинений: 36.

Lvyonok Yasnopolyanskiy 07.10.2016 15:41:24

Первобытно-эгоистическое жизнепонимание мотивирует индивида на поиски личного блага для себя и «своих» и моление о таком же благе к особенным вымышленным существам – разным богам или духам. В этом смысле Лев Николаевич признавал, например, буддизм не более чем «отрицательным язычеством», язычеством навыворот: буддист не ищет благ, но желает исполнить условия прекращения неизбежных страданий (Там же. С. 8).

По жизнепониманию языческому, общественно-государственному (не исключающему эгоизма, но лишь отодвигающего его – и то в идеале — с переднего плана) человек служит и желает блага тем или иным структурам языческого социума: опять же семье, своим клану, товарищескому сборищу, корпорации, своему государству с его вожаками, войском, границами, символикой и прочими глупостями и гадостями, своей церкви с её учением и обрядоверием… и, наконец, обществу или человечеству в целом. Так называемая «историческая» часть бытия человечества в известном ему Божьем мире – это как раз история сперва утверждения в лучших людях примата такого жизнепонимания над первобытным эгоистическим, а затем – начиная с «осевой» эпохи земной жизни и проповеди Христа Иисуса – борьбы этого, всё более и более являющего своё зло и свою архаику жизнепонимания языческого с христианским.

Третье жизнепонимание, или отношение человека к миру, христианское, состоит, как пишет о нём Лев Николаевич «в том, что значение жизни признаётся человеком уже не в достижении своей личной цели или цели какой-либо совокупности людей, а только в служении той Воле, Которая произвела его в мир и весь мир для достижения не своих целей, а целей этой воли» (Там же. С. 9).

Зачатки христианского жизнепонимания Толстой находит в учении пифагорейцев, эссеев, браминов, даосов и др. течений религиозно-философской мысли «в их высших представителях». Полнейшее и лучшее выражение это жизнепонимание получило в первоначальном христианстве.

В своей замечательной статье с характерным названием «Почему христианские народы вообще и в особенности русский находятся теперь в бедственном положении» (1907) Толстой подробно рассказывает, как первоначальное христианство было извращено еврейско-сектантской проповедью тщеславного еврея Савла, известного церковным верунам как «апостол Павел» (37, 350-352).

Вот что пишет Толстой о заведомой слабости и ничтожестве лжеучения церквей в сравнении даже с религиями низшего жизнепонимания:

«…Так называемое церковно-христианское учение, не есть цельное, возникшее на основании проповеди одного великого учителя учение, каковы буддизм, конфуцианство, таосизм, а есть только подделка под истинное учение великого учителя, не имеющая с истинным учением почти ничего общего, кроме названия основателя и некоторых ничем не связанных положений, заимствованных из основного учения.
…Церковная вера, которую веками исповедовали и теперь исповедуют миллионы людей под именем христианства, есть не что иное, как очень грубая еврейская секта, не имеющая ничего общего с истинным христианством» (37, 349 - 350).

Христианство и учение Савла-«Павла» и ВСЕХ идейно наследующих ему церквей, самозванок во Христе – несовместимы. С одной стороны – «великое, всемирное учение, уясняющее то, что было высказано всеми величайшими мудрецами Греции, Рима и Востока», с другой – «мелкая, сектантская, случайная, задорная проповедь непросвещённого, самоуверенного и мелко-тщеславного, хвастливого и ловкого еврея» (Та м же. С. 352). Лишь время и легковерие простецов сделали из еврея-фанатика Савла «святого апостола», а из его мистического бредословия – святое учение христианства.

Всё учение Савла-«Павла», ставшее фундаментом ложного, церковного христианства, и в частности его определение религиозной веры («вера же есть осуществление ожидаемого и уверенность в невидимом»), данное специально, чтобы угодить «своим» (Евреям, 11, 1) и тем завлечь их в свою секту – всё это не от христианского корня, ибо выражает низшее, отжитое ко времени Христа, общественно-государственное, жизнепонимание. И всё это – антихристово, ибо подменило собой истину Бога и Христа и создало этим опасность для выживания человечества в III тысячелетии.

Но что же есть вера (религия) для истинного христианина?

Вот настоящее христианское определение того, что НЕ ЕСТЬ и того, что ЕСТЬ истинная религия, данное Львом Николаевичем:

«Религия не есть раз навсегда установленная вера в совершившиеся будто бы когда-то сверхъестественные события и в необходимость известных молитв и обрядов; не есть также, как думают учёные, остаток суеверий древнего невежества, который не имеет в наше время значения и применения в жизни; религия есть устанавливаемое, согласное с разумом и современными знаниями отношение человека к вечной жизни и к Богу, которое одно движет человечество вперёд к предназначенной ему цели» (Из статьи "Что такое религия и в чём сущность её": 35, 197 – 198. Выделение наше. – Р.А.).

«Разум» в данном определении упомянут отнюдь не в значении мирского «здравого смысла»; не сводится он и к научным рефлексиям. Толстой имеет в виду здесь то, что открывается разуму наиболее религиозно чутких людей Свыше – напрямую от Бога. Философия и науки – не более чем покорные служанки этого высшего, богооткровенного знания.

С другой стороны, даже наука современного лжехристианского мира значительна тем, что пополняемая и презентуемая ею массам картина мира обличает и уничтожает обманы отжитого жизнепонимания: ложь правительств и церквей.

В каждом культурном и цивилизационном сообществе люди соединены между собой и могут жить разумной жизнью – исключительно благодаря общему религиозному жизнепониманию. И только благодаря ему люди могут дать достойные ответы на вызовы истории, находить разумные разрешения общих и частных проблем.

Чем больше в этом жизнепонимании от Бога, т.е. от истины, приобретавшейся тысячи лет лучшими умами человечества посредством откровения от Бога или научных открытий – тем оно полезнее и для общего земного устройства жизни всего человечества, и для утверждения бессмертной основы каждого человека. Но чем больше над религиозной истиной совершается насилий: перетолкований, искажений, замалчиваний, осмеяний, то есть, чем больше примешивается к учению жизни не истинного, Божьего, а лукавых и корыстных или просто грубо-суеверных человеческих измышлений, — тем менее такое учение жизни полезно как общему жизнеустройству, так равно и разуму и душе людей, тем оно зловредней и опасней в условиях неизбежного прогресса внеэтических, опасных без религиозного руководства, знаний и возможностей людей.

Божье учение жизни не нуждается в перетолкованиях богословами: оно уже Свыше изначально адаптировано к человечеству и условиям его жизни. А вот подмена Божьего закона человечьими установлениями – всегда в пользу несовершенства, лукавства, зла…

От эпохи к эпохе задачей мудрых учителей человечества было – научить словом и примером исполнению актуального для состояния мира и людей в эту эпоху закона жизни. А так как основа и смысл этого закона – не одно воспроизводство общественного строя, а совершенствование людей и обществ, то в результате такого совершенствования человечество возрастает к возможности понимания и исполнения уже высшего, чем прежний, закона, более близкого к единой Божьей Истине.

Кроме того, так как разумное существо приобретает усилиями разума всё более опасные возможности – для его спасения новое, соответственное этой опасности, учение жизни даётся от Бога вне зависимости от степени исполнения прежнего учения. Такое новое учение, особенно обличающее людей в уклонении от исполнения воли Отца, особенно яростно отрицается или перетолковывается, или попросту забывается.

Так и вышло у людей христианского мира с учением Христа. Учение Христа требовало смирения, доверия Богу как Отцу всех людей, т.е. принятия за руководство в самосовершенствовании – тех идеалов, а за руководство в повседневной жизни – тех правил и образцов поведения, которые прежде были неведомы человечеству и не могли в эпоху Христа (а в значительной степени и в нашу) быть проверены научно или подтверждены историческим опытом.

Вот почему именно историческое (церковное) христианство явило человечеству новой и новейшей эпох не ответ на его жизненные проблемы, а концепцию, едва ли не самую архаическую, бесполезную, противоречивую, извращённую, лукавую, но при этом тупо или агрессивно отстаиваемую её редеющими от поколения к поколению адептами.

Зёрна других, даже позднейших по времени, но низших по выраженному в них жизнепониманию учений – например, ислама – легли в более подготовленную почву. У того же ислама, к примеру, с историческим христианством – общая беда: оба были перетолкованы, оба распались на толкующие их по-разному группировки адептов. То же – с рядом других религий. Но требования вер римской, еврейской, буддистской были ниже, чем у христианского учения. Не запрещалось ни неравенство, ни эксплуатация, ни стяжание собственности, ни удержание её организованным насилием, ни казни, ни войны… Соответственно, адептам этих религий, религий низшего, чем христианское, жизнепониманий не понадобились и те громадные извращения, к которым прибегли церковные лжехристиане, стремившиеся соединить заведомо несоединимое: приспосабливая истину высшего жизнепонимания – к привычному, не требующему смены идеалов и новых усилий самосовершенствования, приятному и выгодному устройству жизни и оправдывающим его лжам.

Что же дальше?

А дальше то, что номинально - христианские народы пытались и пытаются веками жить не по Христу, а по лжеучению своих церквей. При этом христианская цивилизация неизбежно вступала как в мирные контакты, так и в столкновения с цивилизациями народов, живших по учениям низших жизнепониманий, в которых по этой причине было меньше извращений. Среди мнимых христиан же эти извращения актуальной Божьей истины, в условиях прогресса научного знания, всё более являли себя. Люди Европы, Америки и ложно, гибельно примкнувшей к ним России в новую и новейшую эпоху всё более и более утрачивали доверие попам. А так как им неизвестно первоначальное, истинное, без церковных извращений, христианство – они остаются вовсе без единственно действенного нравственного руководства в жизни. То же постигает массово обитателей всех стран, выбравших путь развития западной лжехристианской садо-некрофильской цивилизации. Яркий пример -- современная Япония с её нарастающим атеизмом.

Какой пример европейские или американские адепты церквей и сект могли подать таким людям иных вер и цивилизаций? Уж точно не образец нравственной, воздержной, мирной трудовой жизни – то есть то, что было бы понятно и уважаемо равно и мусульманином, и китайцем, и японцем и даже варваром!

А при контактах цивилизаций срабатывает то же, что и при контакте ребёнка со старшим, с педагогом: как ребёнок, так и менее развращённый народ верит не словам, а поступкам более опытного учителя. И, к сожалению, легче поддаётся развратному, нежели мудрому и доброму, влиянию.

В статье «Конец века» Лев Николаевич показывает (на примере итогов русско-японской войны) результаты многовекового иудина предательства европейским человечеством Христа: японцы потому и оказались для русских тяжёлым и непосильным военным противником, что успели за вторую половину XIX столетия выучиться у лжехристиан «современным» приёмам военного человекоубийства. Японцы показали всему нехристианскому миру доходчивый пример того, как, в ответ на развратное и деспотическое влияние лжехристианской цивилизации, цивилизации нехристиан могут «не только освободиться, но и стереть с лица земли все христианские государства» (36, 237). Лжехристиане Америки, Европы и примкнувшей к ним России, не имея в сердце и разуме Христа, обречены биться в заведомо бесконечной и безвыигрышной борьбе с языческими народами, наращивая против дубины их народной войны свои вооружения, изнуряя себя страхами и разоряя расходами на полицейщину и оборонку, но итог будет один: языческие народы их же (ими, лжехристианами, изобретённым!) оружием «свергнут их и отомстят им» (Там же).

Единственное спасение – стать подлинными христианами: направить все усилия не на противостояние соблазнёным и развращённым людям полицейщиной или войной, а «на такое устройство жизни, которое, вытекая из христианского учения, давало бы наибольшее благо людям не посредством грубого насилия, а посредством разумного согласия и любви» (Там же. С. 237 - 238).

Иначе говоря, апгрейдить нужно не «системы безопасности», а – головы. Восприятие жизни, своего и других места и значения в ней… Религиозное жизнепонимание. И само понятие «конец века» у Толстого как раз тесно связано с его концепцией жизнепониманий. «Век и конец века, — говорится в начале статьи, — на евангельском языке не означает конца и начала столетия, но означает конец одного мировоззрения, одной веры, одного способа общения людей и начало другого…» (Там же. С. 231).

Нынче, в начале XXI столетия, лжехристианский мир уже настигает возмездие от тех, кого он развратил при контакте цивилизаций. Это не только т.н. "мигранты" -- т.е. вал соблазнённых антихристовой роскошью простецов-нехристиан, не умеющих или не желающих устраивать жизнь у себя на родине. Среди акторов возмездия не на последнем месте – воины ислама, благороднейшей, в рамках своего жизнепонимания, религии: религии огромной нравственной чистоты, смиренного ума и львиного сердца. Но она, в отличие от первоначального христианства, никогда и не ставила перед своими адептами идеалов столь высоких, как те, что выражены в учении Христа. Оттого она меньше извращена толкователями, но оттого же она – более беззащитна, мировоззренчески и нравственно, перед соблазнительной и лукавой мерзостью лжехристианского влияния.

Ложные христиане много веков употребляли Божий дар – разум – не на исполнение в мире воли Отца, а на своеволие: грехи и их оправдания. Причём как сами грехи, так и лживые оправдания их были уже не тем невольным и простительным, что неизбежно было и будет случаться по несовершенству человечьей природы или естественному – детей или дикарей – невежеству. Нет! Лжехристианам была и отчасти и сейчас известна преданная им через Христа истина нового, спасительного учения, но он не приняли её за руководство в жизни, во всей её повседневности. А отринув Христа и Бога, они невольно были вынуждены веками громоздить ложь на ложь, создав не только из своих грехов целые СИСТЕМЫ ЗЛА: злой и безумной жизни, но и СИСТЕМЫ ЛЖИ из оправдывающих эту систему зла больших и малых неправд. Преднамеренность, корень которой - двухтысячелетнее длящееся по сию пору предательство Бога и Христа!

И вот – они сами угодили в эту "систему систем", паутину, сами стали в новое и новейшее время рабами и жертвами своего зла, своего насилия, своих лжей!

Лжехристианская цивилизация «поделилась» с воинами ислама не только материальным оружием динамитов, бомб, самолётов, танков, автоматов, печатных станков и прочего, но, что ГОРАЗДО страшнее, вооружило самых дерзких, самых нравственно дурных из исповедников и сочувственников перетолкованного, воинственного, ложного ислама приёмами системного, организованного, массированного ОБМАНА, то есть НАСИЛИЯ НАД СОЗНАНИЕМ тех людей, которых они обманывают, готовя для покорения обезбожившего (изуверившегося) и оттого ослабшего христианского мира.

Единое спасение номинально исповедующим христианство народам и тем, кого они совратили – одуматься, и отойти от лжеучений как теперешних их церквей и сект, так и модного «атеизма», покаяться, главное же – прислушаться к голосу таких спасителей и исповедников учения Христа, каким был величайший из Божьих и Христовых ДУХОВНЫХ воинов, воинов Истины – Лев Николаевич Толстой.

Лев Николаевич в своей статье 1906 года «О значении русской революции» даёт идеал жизни людей, гармоничной в отношении и окружающей, и собственной человеческой жизни. Это – безгосударственные, братские общины людей, соединённых христианским жизнепониманием, «целомудренных, борющихся с своими похотями, живущих в любовном общении с соседями среди плодородных полей, садов, лесов, с прирученными сытыми друзьями-животными» (36, 359).

Путь к такой свободной и радостной жизни – через предоление даже не одного «православного» и прочих лжехристианств, но всех современных религий, «мировых» и «самобытных», но заражённых мирскими неправдами и оттого лишь разделяющих людей, — к признанию всеми людьми единого закона любви к Богу и ближнему, выраженного одинаково в истоках «и браминской, и буддийской, и конфуцианской, и таосийской, и христианской религии» (Там же. С. 360).

Lvyonok Yasnopolyanskiy 07.10.2016 16:03:55

Осуждая «недействительное» и гибельное революционное насилие, в самом революционном протесте масс, не замешанном на насилии, Л.Н. Толстой прозревал закономерность: хотя еще и недостаточно сознательное, но несомненное проявление уже начавшейся «революции сознания», призванной в новом веке мирным, ненасильственным религиозным путём покончить со всеми формами классового и национального угнетения сначала в России, а потом и во всём мире. В основном этому вопросу он посвятил два, быть может, величайших своих публицистических слова к современникам – статьи «Конец века» и «О значении русской революции» (1904-1906), печально "лидирующие" по забытости, непонятости и непризнанности, и потому требующие особого исследовательского внимания.

В статье «Конец века» Толстой, в частности, отвечает на вопросы тех своих читателей, которых волнует судьба привычной для них цивилизации после революционных перемен. Новая цивилизация, уверяет автор, будет «орудием труда во имя общего блага»; её достижения (а не отбросы и суррогаты, как в зло-иерархическом обществе) будут доступны всем трудящимся; основаниями её построения станут не «технический прогресс» или конкуренция, а солидарность в добре и прогресс нравственный. Современная же, «дореволюционная» цивилизация подлежит разрушению, поддерживать её, гордиться ею могут только абсолютные безумцы:

«Кругом земля со своими травами, лесами, чистыми водами, чистым воздухом, солнцем, птицами, зверями, а люди со страшными усилиями, загораживая от других солнце, воздвигают качающиеся от ветра 36-тиэтажные дома в месте, где нет ни травы, ни деревьев и где всё, и вода и воздух, загажены, вся пища подделана и испорчена и жизнь трудна, нездорова» (36, 266).

В числе немногих на заре ХХ века Толстой благословлял слом такой «цивилизации», провидя, что её поддержание и «прогресс» не сулят ничего доброго в будущем ни для кого на Земле.

Провидел Толстой и возможные формы постреволюционного жизнеустройства, близкие к традиционно-общинным: «мирское, при равенстве всех членов мира, управление, артельное устройство при промышленных предприятиях и общинное владение землёй» (Там же. С. 261). Малые самоуправляющиеся общины будут свободно соединяться по экономическим и религиозным признакам, но фактором при их кооперации будет уже не насилие, а «разумное согласие» (Там же. С. 263-264).

«Как будут жить люди, не принадлежа ни к какому правительству? – размышляет Толстой. – Да совершенно так же, как они живут теперь, только не делая тех глупостей и гадостей, которые делают теперь ради этого ужасного суеверия» (Там же. С. 272).

Миссия революционного пролетариата и интеллигенции в России состоит в том, чтобы показать всему миру, как не надо его революционно преображать, и этим отвращающим примером направить «делателей революции», кормильцев своих – крестьян, на истинный путь (Там же. С. 273).

А сгодятся ли городские дармоеды ещё на что-нибудь? Конечно! Спустя годы, в ином веке, в совершенно иных условиях жизни русского общества, Толстой снова, как в 1880-е годы, призывает их поселиться с народом, осуществляющим свою революцию, то есть в деревне, честно трудиться, учиться у народа «терпению, равнодушию и презрению к власти и, главное, трудолюбию», помогая простым труженикам обустраивать новую жизнь без государства и правительства не только физическим трудом, но и «книжными знаниями» (Там же. С. 261).

Обращение европеизированной городской интеллигенции в русскую деревенскую легко достижимо при должных её христианской мудрости и способности к патриотической жертве: «Для того чтобы совершился этот великий переворот, - подчёркивал Л.Н. Толстой, - нужно только, чтобы люди поняли, что ГОСУДАРСТВО, ОТЕЧЕСТВО ЕСТЬ ФИКЦИЯ, а жизнь и истинная свобода есть реальность; и что поэтому НЕ ЖИЗНЬЮ И СВОБОДОЙ НАДО ЖЕРТВОВАТЬ ДЛЯ ИСКУССТВЕННОГО СОЕДИНЕНИЯ, НАЗЫВАЕМОГО ГОСУДАРСТВОМ, А ради истинной жизни и свободы – ОСВОБОДИТЬСЯ ОТ СУЕВЕРИЯ ГОСУДАРСТВА И ВЫТЕКАЮЩЕГО ИЗ НЕГО ПРЕСТУПНОГО ПОВИНОВЕНИЯ ЛЮДЯМ. В этом изменении отношения людей к государству и власти – конец старого и начало нового века» (Там же. С. 275. Все выделения – наши.- Р.А.).

Логин:
Пароль:
	Запомнить меня

Регистрация
Забыли свой пароль?
Войти и написать отзыв