ПИСЬМО Н. А. АЛЕКСАНДРОВУ (ОБ ИСКУССТВЕ). 1882
Статья-письмо к издателю «Художественного журнала» Н. А. Александрову, обратившемуся к Толстому с просьбой изложить для его издания свои взгляды на искусство, – первая попытка Толстого изложить свои новые эстетические воззрения, подготовительный этап в создании трактата «Что такое искусство?» (1898).
Писатель начал статью с критики современных взглядов на искусство, в которых, по его мнению, «все очень высоко и прекрасно, но очень туманно».
«Пляшут девки с голыми ногами – бесполезно, но есть охотники смотреть – искусство. Много звуков набрать и щекотать ими слух – искусство. Написать голых женщин или рощу – искусство. Подобрать рифмы и описать, как блудят господа, – искусство».
Толстой жестко и резко осуждает и свою прошлую писательскую работу: «И вот в тумане этой теории, оправдывающей похоть людскую, я жил и, как говорится высоким слогом, служил искусству тридцать лет. <...> И мне платили деньги и говорили еще, что я делаю очень важное дело, и я был доволен».
«Но лет пять тому назад, – пишет Толстой, – я вернулся к той простой истине, которую знает всякий человек, рождаясь на свет, что жизнь есть благо, и благо не одно личное, а благо общее, и на этом знании проверял свою жизнь. И, рассчитываясь сам с собой, я увидал, что в том деле, которое я делал, не было ничего высокого и нет никакой разницы от того, что девки без порток пляшут и обнимаются в балете, и что вся эта теория искусства, которому я служил, есть большой, огромный соблазн, то есть обман, скрывающий от людей благо и вводящий их в зло».
В этой незаконченной статье был поставлен вопрос: «Как провести черту не туманную, а строго определенную между развратом и добром в этой деятельности?», ответ на который Толстой даст через несколько лет в книге «Что такое искусство?».
ПСС, т. 30, с. 209–212.
Писатель начал статью с критики современных взглядов на искусство, в которых, по его мнению, «все очень высоко и прекрасно, но очень туманно».
«Пляшут девки с голыми ногами – бесполезно, но есть охотники смотреть – искусство. Много звуков набрать и щекотать ими слух – искусство. Написать голых женщин или рощу – искусство. Подобрать рифмы и описать, как блудят господа, – искусство».
Толстой жестко и резко осуждает и свою прошлую писательскую работу: «И вот в тумане этой теории, оправдывающей похоть людскую, я жил и, как говорится высоким слогом, служил искусству тридцать лет. <...> И мне платили деньги и говорили еще, что я делаю очень важное дело, и я был доволен».
«Но лет пять тому назад, – пишет Толстой, – я вернулся к той простой истине, которую знает всякий человек, рождаясь на свет, что жизнь есть благо, и благо не одно личное, а благо общее, и на этом знании проверял свою жизнь. И, рассчитываясь сам с собой, я увидал, что в том деле, которое я делал, не было ничего высокого и нет никакой разницы от того, что девки без порток пляшут и обнимаются в балете, и что вся эта теория искусства, которому я служил, есть большой, огромный соблазн, то есть обман, скрывающий от людей благо и вводящий их в зло».
В этой незаконченной статье был поставлен вопрос: «Как провести черту не туманную, а строго определенную между развратом и добром в этой деятельности?», ответ на который Толстой даст через несколько лет в книге «Что такое искусство?».
ПСС, т. 30, с. 209–212.
