«К ИЗДАТЕЛЯМ “МОСКОВСКИХ ВЕДОМОСТЕЙ”. (О МЕТОДАХ ОБУЧЕНИЯ ГРАМОТЕ)». 1873
Открытое письмо в газету было вызвано критическими нападками на «Азбуку».
Толстой делает «заявление» по поводу «изданных мною четырех книг под заглавием Азбука». Это энергичный ответ Толстого-публициста на резкие отзывы о предложенном Толстым методе обучения грамоте и письму, подробно изложенном им в «Азбуке».
О звуковом методе обучения грамоте и о своем – слуховом – Толстой писал еще в 1862 г. в журнале «Ясная Поляна». И вновь Толстой настойчиво защищает свой усовершенствованный вариант «буквослогательного» метода обучения чтению. Считая звуковой метод «противным духу русского языка и привычкам народа», Толстой рекомендует свой метод – слуховой, по которому «ученики выучиваются грамоте гораздо скорее». Он предлагал Московскому комитету грамотности сравнить, «сделать опыт обучения нескольких учеников по тому и другому способу».
И теперь он решил вынести свой спор с педагогами за пределы Комитета грамотности, перенести его на страницы прессы.
«Я прочел и слышал с разных сторон упреки моей Азбуке за то, что я, будто бы не зная или не хотя знать вводимого нынче повсеместно звукового способа, предлагаю в своей книге старый и трудный способ азов и складов. В этом упреке есть очевидное недоразумение. Звуковой способ мне не только хорошо известен, но едва ли не я первый привез его и испытал в России 12 лет тому назад, после своей поездки по Европе с целью педагогического изучения. Испытывая тогда и несколько раз потом обучение грамоте по звуковому методу, я всякий раз приходил к одному выводу – что этот метод, кроме того, что противен духу русского языка и привычкам народа, кроме того, что требует особо составленных для него книг, и что метод этот легко может быть заменен другим. Этот-то другой метод, состоящий в том, чтобы называть все согласные с гласной буквой е и складывать на слух, без книги, и был мною придуман еще 12 лет тому назад, употребляем мною лично во всех моих школах и, по собственному их выбору, всеми учителями школ, находившимися под моим руководством, и всегда с одинаковым успехом.
Этот-то прием я и предлагаю в своей Азбуке. Он имеет только внешнее сходство со способом азов и складов, в чем легко убедится всякий, кто даст себе труд прочесть руководство для учителя в моей Азбуке. <…> Поэтому всех тех, кто утверждает, что звуковой способ есть самый лучший, быстрый и разумный, я прошу сделать только то, что я делал неоднократно, что я также предложил Московскому комитету грамотности сделать публично, то есть сделать опыт обучения нескольких учеников по тому и другому способу. <…>
Самый процесс обучения грамоте есть одно из ничтожнейших дел во всей области народного образования, как я это уже высказывал и в издаваемом мной журнале 12 лет тому назад, и в наставлении для учителя в изданной недавно Азбуке...»
Впервые опубликовано в «Московских ведомостях» (1873, № 140, 7 июня, с. 3).
Перепечатала газета «Голос» (1873, № 233, 24 августа), с «Разъяснениями», повторявшими отрицательный отзыв об «Азбуке» в «Голосе» за 1872 г. (№ 242); со всеми добавлениями «Голоса» появилось в «Народной школе» (1873, № 10).
ПСС, т. 62, с. 32-33.
Писатель стремился также заинтересовать широкий круг педагогов и решил выступить с защитой своего метода в Комитете грамотности. Журналист газеты «Русские ведомости» отмечал, что опровержение Толстым звукового метода «может быть названо необычайным во всех отношениях», было «явление весьма редкое»: зал заседаний Комитета «был буквально битком набит публикой» («Русские ведомости», 1874, № 31). Спор перешел с узкого вопроса о способе обучения грамоте на проблемы начального образования.
Позже речь Толстого была напечатана в «Московских епархиальных ведомостях» 13 апреля; исправленная им потом, с включением фрагмента статьи «О народном образовании», была выпущена особыми приложениями к № 39, 22 сентября, и № 46, 10 ноября, «Московских епархиальных ведомостей» за 1874 год.
Отстаивает свои педагогические взгляды Толстой и в деловой бюрократической переписке с Министерством просвещения, убедившись в пренебрежительном отношении чиновников к его «Азбуке». Он направляет министру народного просвещения графу Д. А. Толстому послание-уведомление, в котором излагает свои разногласия с Московским комитетом грамотности: «Дело народного образования, на которое я посвятил лучшие года своей жизни, которое я люблю и потому смело говорю, что знаю, есть дело такой огромной важности, что я решаюсь обратить Ваше внимание на некоторые важные обстоятельства, касающиеся этого дела».
Изложив суть дела, Толстой делает важное заключение: «Боюсь, что моя репутация “сочинителя” подаст Вам повод думать, что мой способ есть только критика существующего и смутное представление о чем-то возможном. Смею Вас уверить, что долгий и добросовестный опыт показал мне всеобщую удобоприменимость того очищенного от его недостатков народного способа, который я только для краткости называю своим».
Он предлагает осуществить практическую сторону вопроса: представить в министерство «подробную программу и план преподавания в народной школе и план образования народных учителей в самых школах» (Т. 62). Толстой составил «Правила для педагогических курсов», которые отправил на утверждение в управление Московского учебного округа (Т. 17, с. 331–335).
Позже в своем споре о школе грамотности, в который, по его признанию, «меня втянул <…> Московский комитет грамотности и расшевелил во мне старые педагогические дрожжи», Толстой будет просить поддержки журналистов. Он убеждал включиться в эту важную общественно-педагогическую полемику Н. А. Некрасова и Н. К. Михайловского30, А. С. Суворина, Н. Н. Страхова, которому с негодованием писал: «Я закинул на гольца, а попалась щука. Зашла речь о грамотности, и я натолкнулся на такую грандиозную стачку тупоумия, что не мог спокойно пройти мимо. Если у вас есть связи в литературном мире, дайте мне un coup d’epaule, чтобы хоть не успокоились тем, что гр. Л. Толстой – ретроград, славянофил, а хоть пошумели бы немного об этом. Люди, ничего не знающие, бездарные, не знающие даже того народа, который они взялись образовывать, забрали в руки все дело народного образования и что делают – волос дыбом становится».
Толстой взволнованно, живо, образно передает сложившуюся в общественном мнении ситуацию: «Вероятно, вы прочтете в газетах, как меня будут ругать, перевирая мои слова, и вас это не заинтересует; а я не прочту, хотя это и очень интересует меня».
Толстой обращается к А. С. Суворину как к автору очерка «Патриарх Никон» в «Ясной Поляне» (№ 8), сочувствующему направлению журнала: «Просьба моя к вам состоит в том, чтобы в газете, в которой вы участвуете, противодействовать легкомысленному отношению к этому делу и, если есть человек, интересующийся и понимающий дело (я думаю, что вы такой человек), то отнестись к делу серьезно. Серьезный разбор дела не может не быть мне благоприятным» (из письма 13 апреля 1874 г.).
И в своей педагогической деятельности Толстой решает вновь обратиться к публицистике. Он пишет статью «О народном образовании» в мае 1874 г., куда включает подробно разработанный проект устройства народных школ.
Ему становится все более очевидным, как важна и необходима поддержка общественного мнения.
Таким образом, в 1870-е годы кроме плодотворной литературной работы Толстой по-прежнему поглощен педагогической деятельностью, публицистикой. «Дело воспитания очень важное. Я только о нем и думаю. Я опять в педагогике, как 14 лет тому назад; пишу роман, но часто не могу оторваться от живых людей для воображаемых», – делился он в это время с А. А. Толстой.
30 Михайловский Н. К. Литературные воспоминания и современная смута. – СПб, 1900. – Т. 1. – С. 98.
