Л. Н. ТОЛСТОЙ – МИРОВОЙ ПОСРЕДНИК. 1861
В разгар энергичной работы Толстого по устройству школ, быта своих крестьян, освобожденных от крепостной зависимости, начинается его посредническая деятельность.
Толстой принял предложение занять должность мирового посредника: «Я не посмел отказаться перед своей совестью и ввиду того ужасного, грубого и жестокого дворянства, которое обещалось меня съесть, ежели я пойду в посредники».
У Толстого осталось на всю жизнь самое отрадное воспоминание о своей работе в качестве мирового посредника. В 1901 г. он записал в Дневнике: «Счастливые периоды моей жизни были только те, когда я всю жизнь отдавал на служение людям: школы, посредничество...» (Т. 54, с. 94).
Новая общественная деятельность мирового посредника потребовала от писателя огромных усилий и нравственного напряжения. Толстой охотно пошел навстречу народному желанию получить образование и как мировой посредник содействовал открытию школ в деревнях своего участка; к осени 1861 г. возникла 21 школа.
Толстой старался определять учителями в открываемые им школы студентов Московского университета, исключенных за участие в студенческих волнениях, которых, по его просьбе, направлял к нему Б. Н. Чичерин. Это привело к тому, что дворянское собрание в декабре 1861 г. подало просьбу «от лица всего дворянства Крапивенского уезда ходатайствовать об увольнении графа Толстого от должности».
Толстой поддерживал постоянное живое общение с учителями открытых им школ. Среди них – писатель Н. В. Успенский. В отношениях Толстого с учителями не было никаких проявлений «графства», снобизма. Молодежь признавала авторитет Толстого; он своим энтузиазмом мог оказывать большое влияние, «зажигать в другом человеке внутренний пламень его духа». Пример Толстого, его беззаветное увлечение работой с детьми вдохновляли их, и через некоторое время дело учителя становилось для них близким и родным.
По словам Толстого, «во всех школах, основанных с убеждениями “Ясной Поляны”, повторялось то же явление: учитель влюблялся в свою школу»; об этом он написал в статье «Прогресс и определение образования».
Статьи самих учителей толстовских школ, помещенные в «Ясной Поляне», подтверждают это заявление Толстого.
«Меня занимает эта ежедневная кипучая работа настолько, что нет желания ее бросить», – признавался он.
В одной из своих статей Толстой дает потрясающее по силе художественной выразительности представление о яснополянской школе. «Уже давно виднеются из школы огни в окнах, и через полчаса после звонка, в тумане, в дожде или в косых лучах осеннего солнца, появляются на буграх <...> темные фигурки, по две, по три, и поодиночке... Дорогой почти никогда я не видал, чтобы ученики играли – нешто кто из самых маленьких или из вновь поступивших <...> С собой никто ничего не несет – ни книг, ни тетрадок. Уроков на дом не задают. Мало того, что в руках ничего не несут, – им нечего и в голове нести. Никакого урока, ничего, сделанного вчера, он не обязан помнить нынче. Его не мучит мысль о предстоящем уроке. Он несет только себя, свою восприимчивую натуру и уверенность в том, что в школе нынче будет весело так же, как вчера. Он не думает о классе до тех пор, пока класс не начался. Никогда никому не делают выговоров за опаздывание, и никогда не опаздывают, нешто старшие, которых отцы другой раз задержат дома какой-нибудь работой. И тогда этот большой рысью, запыхавшись, прибегает в школу».
Все учителя толстовских школ занимались по его методам. Толстой в общем был очень доволен студентами-учителями. «У меня 11 студентов, – писал он 7 августа 1862 г. С. А. Рачинскому, – и все отличные учителя. Разумеется, наши совещания и журнал содействует этому, но, право, сколько я ни знал студентов, такая славная молодежь, что во всех студенческих историях обвиняешь невольно не их».
Однако многие помещики были недовольны тем, что либеральный тульский губернатор П. М. Дараган назначил мировым посредником «отставного поручика графа Льва Николаевича Толстого, вопреки мнению губернского и уездного предводителей дворянства», недовольных начатой Толстым еще в 1856 г.
деятельностью (перевод крепостных с барщины на оброк, замена крепостного труда вольнонаемным, выдача отпускных многим дворовым, попытка в 1858 г. устроить хозяйство на артельных началах). Созвав сходку, Толстой прочел крестьянам Положение 19 февраля, объяснил им их права и дал им высший надел, который допускался в данной местности, – 3 десятины (3,3 гектара) на душу, при минимальном наделе, допускавшемся в данной местности, в одну десятину. Вся земля яснополянских крестьян была выделена отдельным куском, без какой-либо чересполосицы с помещичьей землей.
26 января 1862 г. Толстой писал В. П. Боткину: «Я попал в мировые посредники совершенно неожиданно и, несмотря на то, что вел дело самым хладнокровным и совестливым образом, заслужил страшное негодование дворян. Меня и бить хотят, и под суд подвести, но ни то, ни другое не удается». Об этом вспоминает Е. Л. Марков: «Как мировой посредник первого призыва, горячо сочувствовавший делу освобождения крестьян, граф Л. Толстой страшно ожесточил дворянство своими идеями, а не руководствовался тем, чтобы исполнять свой долг, свои служебные обязанности так, чтобы начальство и власти были довольны... Теперь он хочет воспитать в своих идеях подрастающую детвору и устроил на свой счет у себя в Ясной Поляне школу. Помилуйте: школу для крестьянских детей!.. И он сам в качестве учителя?.. Граф – учитель!.. И после этого человек требует еще к себе уважения, которое ему подобает как графу, как помещику, как бывшему офицеру».
В деле департамента полиции о Толстом* есть сведения о его деятельности в должности мирового посредника: «При эмансипации 61 года граф Толстой был мировым посредником и при разверстании всегда держал сторону крестьян в ущерб помещикам, чем вызвал неудовольствие как владельцев, так и мирового института, и принужден был оставить должность посредника».
* Дело департамента полиции № 349 за 1898 г. «О писателе графе Льве Николаевиче Толстом» // Былое. – 1918. – № 9. – С. 209.
