«ВОСПОМИНАНИЯ О Н. Я. ГРОТЕ». 1910
В оспоминания «в форме довольно длинного письма», по определению Толстого в сопроводительном письме брату, Константину Яковлевичу Гроту, обратившемуся с просьбою дать «несколько слов-воспоминаний» для книги о брате – недавно умершем философе, профессоре Московского университета, председателе Московского психологического общества, почетным членом которого Толстой стал по предложению Н. Я. Грота, основателе первого и единственного в России философского журнала «Вопросы философии и психологии», были написаны 18 сентября 1910 г.
Эти воспоминания Толстого восприняты были современниками как последнее, предсмертное, законченное произведение Толстого, строки которого «драгоценны для каждого русского»*. В. В. Розанов писал: «Пыл пророка, пылающая пламенная страница не убедили бы бесчисленных учеников, питомцев университета, читателей журналов и газет. И вот Толстой говорит совсем несвойственным ему языком, а языком обычных философских рассуждений, но на темы противоположные философии, на темы религиозные, жизненные, творческие. Но, чтобы выразить его, нужно десять пламенеющих строк; это те десять строк, которыми во всякой религии очерчиваются сотворение человека, сотворение мира, искание Бога человеком. “И вдунул (Бог) в человека дыхание жизни, душу бессмертную”; “сотворил человека по образу Своему и подобию”; “как лань в пустыне ищет источника водного, так душа моя вечно ищет Тебя, Боже” (псалом Давида) <...> Но Толстой слишком знал, что все это читается и уже не производит никакого впечатления на мир ученых и недоучек... Что же делать? И 10 пламенных строк, которые от себя и по-своему он мог бы великолепно сказать, мог бы сказать оригинально и по-новому, он заменил сотнями безжизненных, вялых строк, где еле оспаривал ученых и профессоров, оспаривал книжных философов с их вялою душою».
Критик закончил статью признанием в дни после похорон Толстого, когда развернулась острая яростная полемика о писателе: «Натура Толстого была вся и до глубины религиозна; всегда религиозна. Именно после его кончины это движение его сыграет большую роль в судьбах умственного просвещения России».
Толстой в своих воспоминаниях дал историю знакомства с Николаем Яковлевичем Гротом (1852–1899) в 1886 г., когда Грот занял кафедру философии в Московском университете. В феврале 1887 г. Толстой слушал доклад Грота о свободе воли на заседании Московского психологического общества, а в мае писал Н. Н. Страхову: «Грот свободен и ищет истину везде».
До самой смерти Грота они вели переписку на философские и религиозные темы. По просьбе Толстого Грот держал корректуры его книги «О жизни», а в журнале «Вопросы философии и психологии», редактором которого был Николай Яковлевич, Толстой напечатал несколько своих статей, в том числе трактат «Что такое искусство?».
Толстой говорил о нем: «Очень интересный человек; очень замечательный человек. Интересен он как эволюционист внутренний. <...> Он мне ужасно интересен. Хочу писать о нем, но мне трудно писать о науке и профессуре. Внутренняя борьба Грота состояла в освобождении себя от суеверий науки и искусства, но так и не освободился».
Статья напечатана впервые в сб. «Н. Я. Грот в очерках, воспоминаниях и в письмах» (СПб, 1911. – С. 208-210). См. также в Записной книжке Толстого (1910, № 7) три отрывка первоначального текста «Письма о Гроте» (Т. 58, с. 224–227).
ПСС, т. 38.
* Розанов В. В. Лев Толстой и Н. Я. Грот (Предсмертные мысли Л. Н. Толстого) // Варварин. Русское слово. – 1910. – № 263, 14 ноября.
