«ЕДИНАЯ ЗАПОВЕДЬ». 1909
Задуманная «маленькая заметка» «о заповеди любви» в результате разрослась в статью с 10 главами и «Прибавлением». Статье предпосланы евангельские эпиграфы: «Бог есть любовь», «Если мы любим друг друга, то Бог в нас пребывает, и любовь Его совершенна есть в нас» из Первого послания Иоанна (IV: 8, 12).
Возвращаясь к давней (со времени статей 1880-х гг. и письма М. А. Энгельгардту) полемике о «невозможности исполнения заповеди любви, потому что она указывает на недостижимый идеал», Толстой опровергает ошибочность и ложность подобного утверждения и вновь стремится убедить читателей в возможности и необходимости исполнения главной единой евангельской заповеди – любви.
Он прибегает к точному сравнению: «Признание невозможности исполнения заповеди любви, потому что она указывает на недостижимый идеал, и вследствие этого допущение возможности отступлений от требований любви и замещение исполнения заповеди любви другими заповедями, подобно тому, что сделал бы путешественник, вооруженный компасом, если бы он, решив, что движение его по прямому направлению, указываемому компасом, невозможно вследствие гор и рек, находящихся на пути, перестал бы держаться указываемого ему компасом прямого кратчайшего направления, а стал бы руководствоваться в своем путешествии другими, независимыми от указаний компаса соображениями».
Таково же, считает Толстой, «и рассуждение о том, что так как человек не может достигнуть полного исполнения заповеди любви, включающего в себе полное самоотречение, то ему нужно признавать другие божеские заповеди, исполнение которых отчасти замещает исполнение заповеди любви». И это служит многим оправданием несоблюдения евангельской единой заповеди.
Заключительные строки статьи звучат решительно, твердо: «Неправда это. Обман это, обман, губящий жизнь людей тем, что отводит их от истинной жизни». Толстой убежден: «Исполнение заповеди любви, заключающееся во все большем и большем приучении себя к жизни любовной в делах, словах, мыслях, не только возможно, но только одна такая жизнь дает человеку всегда полную свободу и неперестающее благо».
Впервые напечатана в России без цензурных пропусков в 1917 г.
ПСС, т. 38, с. 100.
Возвращаясь к давней (со времени статей 1880-х гг. и письма М. А. Энгельгардту) полемике о «невозможности исполнения заповеди любви, потому что она указывает на недостижимый идеал», Толстой опровергает ошибочность и ложность подобного утверждения и вновь стремится убедить читателей в возможности и необходимости исполнения главной единой евангельской заповеди – любви.
Он прибегает к точному сравнению: «Признание невозможности исполнения заповеди любви, потому что она указывает на недостижимый идеал, и вследствие этого допущение возможности отступлений от требований любви и замещение исполнения заповеди любви другими заповедями, подобно тому, что сделал бы путешественник, вооруженный компасом, если бы он, решив, что движение его по прямому направлению, указываемому компасом, невозможно вследствие гор и рек, находящихся на пути, перестал бы держаться указываемого ему компасом прямого кратчайшего направления, а стал бы руководствоваться в своем путешествии другими, независимыми от указаний компаса соображениями».
Таково же, считает Толстой, «и рассуждение о том, что так как человек не может достигнуть полного исполнения заповеди любви, включающего в себе полное самоотречение, то ему нужно признавать другие божеские заповеди, исполнение которых отчасти замещает исполнение заповеди любви». И это служит многим оправданием несоблюдения евангельской единой заповеди.
Заключительные строки статьи звучат решительно, твердо: «Неправда это. Обман это, обман, губящий жизнь людей тем, что отводит их от истинной жизни». Толстой убежден: «Исполнение заповеди любви, заключающееся во все большем и большем приучении себя к жизни любовной в делах, словах, мыслях, не только возможно, но только одна такая жизнь дает человеку всегда полную свободу и неперестающее благо».
Впервые напечатана в России без цензурных пропусков в 1917 г.
ПСС, т. 38, с. 100.
