«ГОЛОД ИЛИ НЕ ГОЛОД?». 1898
В 1898 г. вновь, как и в начале 1890-х гг., Толстой одним из первых откликнулся на сообщения о неурожае в России, принял деятельное участие в общественной помощи голодающим, выступал неоднократно в печати, будируя вопрос, привлекая внимание общества.
Статья входит в широко известный цикл статей 1890-х гг. о голоде, в которых Толстой горячо откликнулся на всенародное бедствие. В 1898 г., когда в России вновь возникла опасность голода, а правительство настойчиво доказывало, что голода нет, и преследовало стремящихся организовать помощь народу, Толстой, как и в начале 1890-х годов, первым в печати задал «страшный вопрос»: есть ли в России голод?
Поводом для написания статьи явилось письмо З. С. Соколовой (сестры К. С. Станиславского) с описанием нужды крестьян в Воронежской губернии, которое со своей заметкой писатель опубликовал в газете «Русские ведомости». Это вызвало приток пожертвований со всего мира, адресованных Толстому, доверие к авторитету которого было несомненно. Несмотря на попытки правительства, напуганного ростом революционного движения, доказать, что голода в России нет, 70-летний писатель, находясь на вершине мировой славы, принял самое деятельное участие в общественной помощи голодающим. Считая себя «не в праве отказаться от посредничества между жертвователями и нуждающимися», он, не откладывая, «решил поехать на место», в голодающие деревни, и энергично приступил к «наилучшей форме помощи» – устройству столовых, чтобы «обеспечить хорошей, ежедневной пищей стариков, старух, больных и детей бедных».
В статье писатель «счел своей обязанностью» высказать «те мысли и чувства», которые вызвали в нем «новое сближение с крестьянской нуждой», что было пережито им во время борьбы с голодом на протяжении 1890-х годов. Это живой рассказ очевидца, потрясенного открывшейся ему картиной. В зарисовках чувствуется рука мастера, написавшего «Севастопольские рассказы», которые современники называли репортажами высокого класса.
Поражает читателя наблюдательность Толстого, знание крестьянской жизни. Писатель отмечает, что осмотр деревень начали со знакомого ему Спасского, принадлежащего И. С. Тургеневу; Толстой расспрашивал о нем крестьян, и ему приятно было узнать, что в имении автора «Записок охотника» крестьяне находились «в исключительно счастливых условиях».
И если первые впечатления показались не очень тяжелыми: «Бедствие голода далеко не так велико, как было в 91», и даже возникли сомнения – не преувеличены ли толки о нужде крестьян, то посещение других деревень показало, что «нищета всех жителей была страшная».
В статье Толстой поставил три общих вопроса, которые, «судя по газетам, занимали и общество»: «Есть ли в нынешнем году голод или нет голода? Отчего происходит так часто повторяющаяся нужда народная? И как сделать, чтобы нужда эта не повторялась и не требовала бы особенных мер для ее покрытия?». И четко, последовательно, по пунктам дал на них ответы, предлагая и своим современникам задуматься над ними.
Отвечая на главный, вынесенный в заголовок вопрос, Толстой прямо заявляет, что «голода нет, а есть хроническое недоедание всего населения, которое продолжается уже 20 лет, и все усиливается <...> Голода нет, но есть положение гораздо худшее». И писатель дает меткое сравнение: «Все равно, как бы врач, у которого спросили, есть ли у больного тиф, ответил бы: “Тифа нет, а есть быстро усиливающаяся чахотка”».
Показывая бедственное положение народа, Толстой в статье избегает эффектных описаний, чтобы разжалобить читателя. Он приводит, казалось бы, сухие скучные цифры – выписки из своей записной книжки, где даны подробные расчеты необходимой помощи, чтобы документально подтвердить личные впечатления.
Статья входит в широко известный цикл статей 1890-х гг. о голоде, в которых Толстой горячо откликнулся на всенародное бедствие. В 1898 г., когда в России вновь возникла опасность голода, а правительство настойчиво доказывало, что голода нет, и преследовало стремящихся организовать помощь народу, Толстой, как и в начале 1890-х годов, первым в печати задал «страшный вопрос»: есть ли в России голод?
Поводом для написания статьи явилось письмо З. С. Соколовой (сестры К. С. Станиславского) с описанием нужды крестьян в Воронежской губернии, которое со своей заметкой писатель опубликовал в газете «Русские ведомости». Это вызвало приток пожертвований со всего мира, адресованных Толстому, доверие к авторитету которого было несомненно. Несмотря на попытки правительства, напуганного ростом революционного движения, доказать, что голода в России нет, 70-летний писатель, находясь на вершине мировой славы, принял самое деятельное участие в общественной помощи голодающим. Считая себя «не в праве отказаться от посредничества между жертвователями и нуждающимися», он, не откладывая, «решил поехать на место», в голодающие деревни, и энергично приступил к «наилучшей форме помощи» – устройству столовых, чтобы «обеспечить хорошей, ежедневной пищей стариков, старух, больных и детей бедных».
В статье писатель «счел своей обязанностью» высказать «те мысли и чувства», которые вызвали в нем «новое сближение с крестьянской нуждой», что было пережито им во время борьбы с голодом на протяжении 1890-х годов. Это живой рассказ очевидца, потрясенного открывшейся ему картиной. В зарисовках чувствуется рука мастера, написавшего «Севастопольские рассказы», которые современники называли репортажами высокого класса.
Поражает читателя наблюдательность Толстого, знание крестьянской жизни. Писатель отмечает, что осмотр деревень начали со знакомого ему Спасского, принадлежащего И. С. Тургеневу; Толстой расспрашивал о нем крестьян, и ему приятно было узнать, что в имении автора «Записок охотника» крестьяне находились «в исключительно счастливых условиях».
И если первые впечатления показались не очень тяжелыми: «Бедствие голода далеко не так велико, как было в 91», и даже возникли сомнения – не преувеличены ли толки о нужде крестьян, то посещение других деревень показало, что «нищета всех жителей была страшная».
В статье Толстой поставил три общих вопроса, которые, «судя по газетам, занимали и общество»: «Есть ли в нынешнем году голод или нет голода? Отчего происходит так часто повторяющаяся нужда народная? И как сделать, чтобы нужда эта не повторялась и не требовала бы особенных мер для ее покрытия?». И четко, последовательно, по пунктам дал на них ответы, предлагая и своим современникам задуматься над ними.
Отвечая на главный, вынесенный в заголовок вопрос, Толстой прямо заявляет, что «голода нет, а есть хроническое недоедание всего населения, которое продолжается уже 20 лет, и все усиливается <...> Голода нет, но есть положение гораздо худшее». И писатель дает меткое сравнение: «Все равно, как бы врач, у которого спросили, есть ли у больного тиф, ответил бы: “Тифа нет, а есть быстро усиливающаяся чахотка”».
Показывая бедственное положение народа, Толстой в статье избегает эффектных описаний, чтобы разжалобить читателя. Он приводит, казалось бы, сухие скучные цифры – выписки из своей записной книжки, где даны подробные расчеты необходимой помощи, чтобы документально подтвердить личные впечатления.
Для прекращения хронически повторяющихся голодовок в России писатель считает необходимым поднять дух народа, «перестать презирать, оскорблять народ обращением с ним как с животным». Ему мучительно стыдно, что разрешено «позорное клеймо, которое лежит на прошлом и теперешнем царствовании», – дикое истязание, сечение взрослых людей розгами, которое, «как Дамоклов меч, висит над каждым крестьянином». Горечью, возмущением пронизаны статьи писателя об унизительности телесных наказаний крестьян – «Стыдно!», «Сон молодого царя». Писатель призывает людей, искренне желающих отплатить народу, «все силы свои употребить» на помощь ему.
Доказывая, что «настоятельно необходима и правительственная, и частная помощь, с негодованием Толстой-публицист говорит о тех препятствиях, которые чинят представители власти делу помощи голодающим: «Так что, несмотря на несомненную нужду народа, несмотря на средства, данные жертвователями для помощи этой нужде, дело наше не только не может расшириться, но находится в опасности быть совершенно прекращенным». Понимая, что благотворительная деятельность частных лиц «только капля в море крестьянской нужды», писатель убежден, что «вовремя оказанная помощь может спасти жизнь старика, ребенка, может заменить отчаяние, враждебность заброшенного человека чувством веры в добро и братство людей».
Здесь вновь находит воплощение толстовская идея о могучей силе всеобщей любви. «Воспрепятствовать общению людей нельзя», – утверждает Толстой. Он убежден, что помочь «всякому человеческому бедствию может только духовный подъем народа», братское единение людей. Эту веру в важность «всякого» доброго «усилия» Толстой стремился передать своим читателям.
Предполагалось дать статью, как и отчет и статьи об употреблении пожертвований, в «C.-Петербургские ведомости», или «Сын Отечества», или «Биржевые ведомости». Толстой просил М. О. Меньшикова «взять на себя труд поместить эту статью» в «Санкт-Петербургских ведомостях», потому «только, что, говорят, государь читает их». Меньшиков сообщил о переговорах с кн. Ухтомским, его колебаниях и просьбе дать «два-три дня на размышления и на зондирование почвы». Толстому стало ясно, что статья «едва ли будет напечатана в России», а для русской газеты в Англии она слишком tame (робкая).
В России статья была напечатана со значительными купюрами в газете «Русь» (1898, №№ 4-5, 2 и 3 июля (второе издание)). В текст статьи включен денежный отчет (согласно указаниям Толстого в письме к Меньшикову). За границей отрывки из статьи были напечатаны в сб. «Свободное слово» (под ред. П. И. Бирюкова, изд. В. Г. Черткова, 1898, № 1, с. 261–264).
Перепечатанная многими газетами, статья вызвала яростную полемику, что стало признанием важности обсуждения поднятых Толстым вопросов. С «Открытым письмом к автору статьи “Голод или не голод?”» выступил издатель бесцензурной газеты «Русский труд» С. Шарапов*, характеризовавший себя «не официозным публицистом: не Грингмут, не князь Мещерский», обвинявший Толстого от имени «той небольшой части нашего “образованного общества”, которая сохранила немного патриотизма». В деятельности Толстого Шарапов усмотрел «вызов правительству, упразднение, дискредитирование его»: «Ваше слово <…> ненапечатанное, разлетится с быстротой молнии по всей России, более того, по всему миру»; «Вы с Олимпа дезертировали, <…> стали публицистом, политиком, общественным деятелем…» (с. 120); «Громовой протест разнесся по всей России. Гайдебуровской “Руси”, печальному глашатаю, дано предостережение. Читатель подавлен грандиозной картиной Вашей толстовской кисти»**.
В свою очередь вступились за «похуленного» писателя А. А. Стахович (№ 34), И. С. Дурново, в обширной статье «Гений и Хулители» («Русский труд», 1898, №№ 41, 42, 44) утверждающий, что Толстой сделал великое дело своим указанием размера народного бедствия и выяснением его причин.
В обществе даже связали со статьей Толстого опубликование в «Правительственном вестнике» сообщения о пожертвовании императором 12 миллионов рублей в распоряжение Красного Креста.
Широко освещала деятельность Толстого по оказанию помощи голодающим «Неделя»: «О приезде гр. Толстого в Москву для организации помощи голодающим в Тульской губернии» («Неделя», 1898, № 18); «Хлебная нужда». Письмо Л. Н. Толстого («Неделя», 1898, № 7); «Письмо о голодных». Беседа с Л. Н. Толстым (Сергей Печорин (С. А. Сафонов). «Россия», 1899, № 13).
И тотчас отклик: «Разговор корреспондента “России” с гр. Л. Н. Толстым («Неделя», 1899, № 20); Михаил Майков. «Что сказал бы Толстой? («Россия», 1899, № 4 (по поводу предполагаемого праздника роз в пользу бедных)); Письмо гр. Л. Н. Толстого («Вестник Европы», 1900, кн. III, с. 360-361).
* ЦГИА. Фонд 777, оп. 5, 1897, д. 16. Лист 96. Об издании Шараповым бесцензурной газеты «Русский труд». Начальнику Главного управления печати 18 июня 1898 г. «В сегодняшнем № 29 еженедельного издания Русский труд напечатано начало “открытого письма” издателя “Р. труда” Шарапова к гр. Л. Н. Толстому по поводу статьи в “Руси” “Голод или не голод?”. Великодушно принимая на себя защиту правительственной власти, бессильной и слабой, по мнению автора, в борьбе с пропагандой Толстого, г. Шарапов порицает последних, заявляет, что правительство колеблется, впадает в ошибки, у него мало силы, мало деятелей, в его распоряжении одни чиновники, думающие более о 20-м числе, чем о народе, который их кормит, у него нет программы. Отметив “огромное значение” пропаганды Толстого, Шарапов, обращаясь к нему, говорит: “Вы кличете по всей России, и правительство ничего путного не умеет делать, да и не будет делать, а будет лишь вас грабить”.
Такого рода комментарии к статье Толстого, хотя и делаемые ради опровержения, крайне неприличны и могут произвести самое дурное впечатление, так как автор изображает Толстого как грозную силу, победоносно громящую правительство». Подпись: Цензор Матвеев. См. также: ЦГАЛИ, ф. 542, 1, 41. Письмо Е. М. Феоктистова Д. И. Цертелеву.
** Передовая статья // Русский труд. – 1898. – № 44; Шарапов С. Сочинения. Кн 3. Публичные речи. Открытые письма и ответы. – СПб, 1899.
