«В РЕДАКЦИЮ ГАЗЕТЫ «“РУССКИЕ ВЕДОМОСТИ”» (О МИССИОНЕРСКОМ СЪЕЗДЕ В КАЗАНИ). 1897
Узнав из корреспонденции «Русских ведомостей» (1897, № 221, 12 августа) о проходящем в Казани третьем Всероссийском съезде миссионеров, постановившем отбирать детей у сектантов-родителей, взволнованный Толстой взялся за перо: «Очень обяжете меня, напечатав эту заметку». И в частном письме редактору «Русских ведомостей» В. М. Соболевскому также звучит просьба: «Пожалуйста, Василий Михайлович, напечатайте эту заметку. Я думаю, что она может быть полезна и в общем деле и в частном деле обездеченных молокан. В цензурном же смысле, мне кажется, совершенно безопасно». Толстой считал, что публикация заметки в прессе «может произвести действие и избавить от горя родителей».
«В вашей газете было напечатано известие о том, что на Казанском миссионерском съезде был предложен и обсуждался вопрос об отобрании детей сектантов у родителей. “Новое время” и “С.- Петербургский духовн[ый] вестник” доказывают, что этого не было. А между тем те самые молокане, о которых упомянуто в напечатанной вами выдержке из Самарск[их] епархиал[ьных] ведомостей, вот уже 6-й месяц тщетно хлопочут по всем инстанциям, от урядника до Сената включительно, о возвращении отнятых у них пятерых детей. Кроме этого случая я знаю, что в Самарской же губернии отнято в последнее время еще несколько детей у родителей-старообрядцев и в самое последнее время сделано распоряжение об отнятии детей молокан селения Коржевки, которое не исполнено только потому, что родители не дали своих детей, и полицейские должны были уехать, не исполнив поручения, так как отнятие детей вызывает общее негодование не только молоканского, но и православного населения. <...> А таких сектантов десятки тысяч. Стоит только миссионеру или священнику обвинить сектанта, если не по 196, то по 39 ст[атье], и дети этого сектанта будут у него отобраны».
Толстой-публицист заканчивает письмо выводом – четким и убедительным: «И потому мне кажется, что обвинение членов миссионерского съезда в том, что они предлагали делать то, что давным-давно не переставая и по закону делается, так же, как и возражения тех, которые хотят снять с себя такое обвинение, не только неуместны, но очень вредны, совершенно закрывая от общества настоящее положение дела».
Но письмо Толстого в газете «Русские ведомости» опубликовано не было, несмотря на то что писатель просит помогающего ему Дунаева: «Посылаю вам заметку в Русские ведомости о миссионерском съезде. Пожалуйста, снесите ее сами и упросите (! – И.П.) их напечатать. Кажется, что они ничего не рискуют, а дело это, в особенности в связи с моими двумя письмами к государю, очень важно и может произвести действие и избавить от горя родителей» (письмо 26 сентября).
В сентябре Толстой хотел писать в английские газеты (сохранился черновик), снова обращался к царю (А. В. Олсуфьев передал письмо), к редактору газеты «Гражданин» В. П. Мещерскому; 6 октября направил заметку редактору «Санкт-Петербургских ведомостей» Э. Э. Ухтомскому (15 октября опубликована в газете).
ПСС, т. 70.
«В вашей газете было напечатано известие о том, что на Казанском миссионерском съезде был предложен и обсуждался вопрос об отобрании детей сектантов у родителей. “Новое время” и “С.- Петербургский духовн[ый] вестник” доказывают, что этого не было. А между тем те самые молокане, о которых упомянуто в напечатанной вами выдержке из Самарск[их] епархиал[ьных] ведомостей, вот уже 6-й месяц тщетно хлопочут по всем инстанциям, от урядника до Сената включительно, о возвращении отнятых у них пятерых детей. Кроме этого случая я знаю, что в Самарской же губернии отнято в последнее время еще несколько детей у родителей-старообрядцев и в самое последнее время сделано распоряжение об отнятии детей молокан селения Коржевки, которое не исполнено только потому, что родители не дали своих детей, и полицейские должны были уехать, не исполнив поручения, так как отнятие детей вызывает общее негодование не только молоканского, но и православного населения. <...> А таких сектантов десятки тысяч. Стоит только миссионеру или священнику обвинить сектанта, если не по 196, то по 39 ст[атье], и дети этого сектанта будут у него отобраны».
Толстой-публицист заканчивает письмо выводом – четким и убедительным: «И потому мне кажется, что обвинение членов миссионерского съезда в том, что они предлагали делать то, что давным-давно не переставая и по закону делается, так же, как и возражения тех, которые хотят снять с себя такое обвинение, не только неуместны, но очень вредны, совершенно закрывая от общества настоящее положение дела».
Но письмо Толстого в газете «Русские ведомости» опубликовано не было, несмотря на то что писатель просит помогающего ему Дунаева: «Посылаю вам заметку в Русские ведомости о миссионерском съезде. Пожалуйста, снесите ее сами и упросите (! – И.П.) их напечатать. Кажется, что они ничего не рискуют, а дело это, в особенности в связи с моими двумя письмами к государю, очень важно и может произвести действие и избавить от горя родителей» (письмо 26 сентября).
В сентябре Толстой хотел писать в английские газеты (сохранился черновик), снова обращался к царю (А. В. Олсуфьев передал письмо), к редактору газеты «Гражданин» В. П. Мещерскому; 6 октября направил заметку редактору «Санкт-Петербургских ведомостей» Э. Э. Ухтомскому (15 октября опубликована в газете).
ПСС, т. 70.
